Как составляется график движения поездов

"Коллекция Транспортного блога Saroavto"

17.09.2012

График движения поездов составляют графисты. Когда смотришь на расписание поездов на вокзале или станции, порой думаешь: почему поезд отправляется, например, в 10.32 и ни минутой раньше или позже? Кто решает, во сколько, с какой скоростью и в какой последовательности должны идти поезда?

График движения поездов составляют графисты. Эти люди в воображении превратились в почти мифических персонажей, чьи имена, чуть что не так, упоминают на разборах. Но вместе с тем без них движение поездов превратилось бы в броуновское. А это на дороге небезопасно. 

Попробовать себя в роли графиста или хотя бы попытаться изнутри увидеть эту профессию получилось не сразу. 

 – У нас сейчас ну ни секунды свободного времени. С вами просто будет некому поговорить, – объясняла причину отказа в беседе начальник отдела графика движения поездов Октябрьской дирекции управления движением Галина Лукоянова. 

 «Что же там такое происходит, что ни секундочки нет?!» – подумалось мне.

Спустя некоторое время в работе графистов появился просвет, меня позвали. Первое, что я усвоила: график движения поездов для железнодорожников – закон, незыблемый, как солнце и звёзды. Второе – что груз ответственности на графисте как небосвод на плечах Атланта.

– Графист должен знать всё и про локомотивы, и про вагоны, и про автоматику и связь. Потому что, не зная, как это работает, можешь тако-ой беды натворить! – говорит мне заместитель начальника отдела Елена Авдеева, пока мы идём к графистам. 

Их кабинет – небольшое помещение, где десять человек сидят за столами, в буквальном смысле заваленными огромными ватманами с чертежами. 

– Это Юля, она вам всё расскажет и покажет, – говорит Галина Лукоянова, подводя меня к миниатюрной светловолосой женщине. 

Она улыбается и начинает посвящать меня в тонкости работы.

– Когда вводится новый график, – поясняет технолог по разработке графика движения поездов Октябрьской дирекции управления движением Юлия Вертегова, – здесь страшное происходит. Мы по уши в графиках, в компьютерах и телефонных звонках. За каждым из нас закреплён определённый участок дороги. Перед разработкой графика центральная дирекция, пассажирская служба, Дирекция тяги, вагонники предоставляют нам всю необходимую информацию, задания на пассажирские поезда дальнего следования, пригородные. Мы собираем планы капитального и среднего ремонтов пути, всё это учитываем. Например, мы в увязке с отделом предоставления «окон», чтобы понимать, где какие работы идут. Там ведь устанавливается ограничение скорости.

Чтобы я лучше её понимала, она достаёт наглядное пособие – график, огромный ватман, на котором чёрт ногу сломит о цифры и линии.

– На графике станция в виде полоски обозначается, – продолжает Юлия. – На самом деле схема станции огромная, ведь поезда могут отправляться с разных путей, и в голове у графиста своего рода интерактивная карта. Самые важные места мы просто помним наизусть: где какая автоблокировка находится, какие локомотивы обращаются на участке. 

 Юлия Вертегова даёт мне попробовать нарисовать карандашом график движения поезда, подсказывает, сколько минут надо заложить на разгон, сколько должно быть минут на остановку. Очень кропотливая работа, требующая большого терпения. 

– Например, в 13.30 идёт грузовой поезд, – показывает Юлия на место, где надо поставить точку, с которой отправляется поезд.

На графике перегоны отмечены горизонтальными линиями, а каждые десять минут времени наклонными. Они располагаются под тупым углом к линиям перегонов. А для определения точного времени прохождения перегона в углу ставится цифра – единица, оставшаяся после отбрасывания десятков.

 – Здесь перегон закончился, поезд идёт 14 минут, значит, ставим цифру 4, – объясняет Юлия.

Я, как прилежная ученица, выполняю задание учителя.

– Не в этом углу, минута ставится в тупом, – терпеливо поправляет она. – Следующий перегон – 11 минут, значит, получаем 25, а на графике отмечаем цифру 5. Следующий перегон – 10 минут, но поезд уже не пройдёт.

Юлия показывает на полоску, обозначающую встречный поезд. Я соображаю, что теперь делать.

– Значит, раньше ему надо постоять на станции, соответственно, добавляем время на замедление, то есть не 10 минут, а 13, – внимательно следя за моей рукой, говорит моя наставница.

Я чувствую себя первоклашкой, впервые взявшей в руки пропись.

– Теперь встречный поезд прошёл, но помним про интервал скрещения – время расхождения поездов – в одну минуту и время на разгон в две минуты. Это всё прибавляем ко времени хода, – также спокойно продолжает Юлия, в то время как внутри меня всё бурлит и закипает. Ведь так надо прорисовать 400 км, а то и больше, которые закреплены за одним только графистом. Короче говоря, проблемы с терпением у меня были всегда. И я поняла, что от такой работы у меня через полчаса началась бы истерика.

Но, справедливости ради, бывают слёзы и у графистов. 

– Случается, даёшь свои точки, а графист с соседнего участка их не согласовывает, потому что там встречный поезд или ему просто не пройти – такой плотный график. Ты меняешь время, он меняет, процесс почти бесконечен. Иногда даже ругаемся между собой и плачем, графики слезами размываем. Выплеск эмоций прошёл, дальше всё равно работать надо. Всегда можно найти выход, вопрос только – какой ценой, – говорит Юлия.

В пору сдачи годового графика специалисты могут засидеться в кабинете и до 8, и до 9 вечера, кто-то забирает работу на дом.

– Мне дочка говорит: «Ты просто помешана на своей работе», – рассказывает Юлия. – А одна наша сотрудница, у которой трое детей, тоже сидит тут допоздна. Иногда бывает, ну «не идёт» поезд, бросаешь, уходишь. А на следующий день решение приходит на свежую голову. Иногда, как Дмитрию Менделееву – таблица, нам графики снятся. Легла спать и подскакиваешь, что где-то допустила ошибку, утром приходишь и начинаешь всё переделывать. 

Но даже если всё приснилось правильно и у всех графистов всё сошлось, это ещё не конец. Свои точки на графике должны посмотреть крупные станции и депо, там проверяют, всё ли учтено. 

Но даже когда наконец годовой график начерчен, сверен, напечатан и введён, покоем в кабинете графистов и не пахнет. Ежедневно назначаются поезда, какие-то добавляются, свои заявки подаёт пригородная компания, грузовое движение.

– Допустим, поезд идёт на 10 минут позже. Если это однопутный участок, то приходится менять график и расписание всех других поездов. Ведь это переработка всех встречных, а их по пути может быть и десять. Это настоящая цепная реакция. Поэтому перед вводом графика нам нужно быть очень внимательными, ничего не пропустить, – объясняет Юлия.

О том, что поезда – это прежде всего пассажиры, графисты должны помнить в первую очередь. 

– Я помню, в институте на третьем курсе мы составляли график движения. Но на практике это оказалось намного сложнее. Тут ты должен соблюсти абсолютно всё, потому что это реальность и живые люди. Мы знаем, например, что им надо приехать на работу к 8–8.30 со всех направлений, и изо всех сил стараемся, чтобы все успели. Но всем не угодить, конечно, – рассказывает Юлия Вертегова.

В наш разговор вмешивается Юлия Бусыгина, та, у которой трое детей:

– А можно о наболевшем? Бытует мнение, что графисты, сдав годовой график, ничего не делают. А ведь одна подготовительная работа чего стоит!

Это правда. Подготовительный этап – расчёты и сбор данных от смежных структур – начинается у графистов в сентябре. То есть уже сейчас эти люди сидят и рисуют график на 2013/14 год. 

– У нас много инженерных расчётов – станционные и межпоездные интервалы, пропускная способность каждой станции, – продолжает Юлия Бусыгина. 

Графисты опять начинают демонстрировать мне наглядные пособия – достают толстенные книги, тычут в километровые формулы, по сравнению с которыми множество Мандельброта всего лишь жалкая кучка цифр... 

Но, несмотря на титанический труд, люди здесь если уж и задерживаются, то до пенсии. 

– Составление графика напоминает головоломку. Решать её очень интересно, особенно когда столько вводных данных и всё необходимо учесть. Тут нужен особый склад мышления, пытливый ум. Работа очень интересная, творческая даже, – говорит Юлия Вертегова.

Яна Позолотчикова